Колобки спешат на помощь - Дело о цементе
Колобки спешат на помощь - Дело о новогодней гирлянде

  ДЕЛО О ЦЕМЕНТЕ

  …И чёрт нас с Димычем дёрнул открыть это сыскное агентство! Хотя вообще-то в нашем городишке больше ничем другим всё равно не займёшься. Димыч раньше работал на бумажном комбинате, но с год назад комбинату пришел безусловный абзац, и пришлось всю работу сворачивать до лучших времён. Городок у нас небольшой, до областного центра километров триста, а вокруг леса да болота. Я ещё успел закончить лесопромышленный техникум, потом меня забрали в армию – через год после Димыча. Ну, из армии вернулся в родной городишко, осмотрелся и понял, что заниматься тут абсолютно нечем. Димыч хотел меня на свой комбинат устроить, но с год назад... Стоп, об этом я уже говорил.
  Мы с Димычем в одном дворе росли, так друзьями и остались. Долго думали, как на жизнь зарабатывать, пока Димыч не сбегал за бутылкой водки. Подогрев на работе клеток мозга сказался положительно, и я предложил слетать за второй. На вторую денег не нашлось. Димыч огорчился и выдал гениальную мысль. У него такое иногда случается.
  – Блин! – сказал он, почёсывая кадык. – Хоть вешайся!
  – Есенин нашёлся, – сказал я. – Записку напишешь?
  – Зачем записку?
  –А иначе подумают, что ты не сам вздёрнулся. Начнут следствие вести...
  Димыч подсчитал что-то в уме и на меня уставился.
  – Витёк, а это идея! Давай агентство откроем!
  – Похоронное? – вежливо осведомился я.
  – Зачем похоронное? Сыскное!
  – И кого искать будем? Пропавшую курицу какой-нибудь тёти Тани?
  – А что? – обрадовался Димыч. – И курицу найдём! Устроим конкуренцию ментам. Нет, это дело надо отметить! Давай займём у кого-нибудь.
  На мой взгляд, Димычу и одной бутылки хватило. У него после третьей рюмки в голове всегда заклинивало. Однако нынешний заскок отдавал чем-то если не рациональным, зато не скучным. До сыскного агентства в нашем городе ещё никто не додумался.
  – Молодец, – похвалил я напарника. – Дельно придумал. Глядишь, что и выйдет. По крайней мере, в ближайшие дни не до скуки будет. А с бумажной свистопляской и местными бюрократами Наташка разберётся.
  Тут надо заметить, что моя старшая сестричка в своё время неплохо вникла в юридические тонкости родного законодательства и сейчас пашет на владельца сети городских магазинов. С её помощью он три месяца назад успешно отстрелялся от братков из области. Братки даже грозились обратиться в милицию с жалобой на произвол, однако Наташка показала им из окна диплом юриста, и те, закручинившись, отбыли восвояси. Сестричку мою хозяин с тех пор очень ценит. Зарплату ей платит нехилую по нашим городским меркам.
  Наташку затея с частным сыском немало позабавила.
  – Сыщики, – хихикнула она. – Миссы Марпл... Фиг с вами, помогу оформиться. Только уговор – с доходов третья часть моя.
  Мы замаслили сестричку как могли и через неделю уже держали в руках все необходимые документы. Дело встало за поиском офиса. Пересмотрели подшивку районной газеты за полгода. Нашлось одно объявление о сдаче квартиры и пятнадцать штук от молодых семей о поисках жилья.
  – Не густо, – мрачно изрёк я.
  – Была бы капуста, – в рифму откликнулся Димыч и как в воду глядел.
  Наташка, в предвкушении будущих доходов, обратилась за советом к своему хозяину. Тот поднапрягся и вспомнил, что его овощной магазин граничит стенкой с бывшей будкой стеклотары. Помещеньице было до того худосочное, что под склад его приспосабливать – себе дороже. А олухам-сыщикам сойдёт.
  Ага, нам сошло. Закуток требовал ремонта, но мы ребятишки шустрые. Краску и побелку Димыч надыбал у знакомого челнока совсем по дешёвке. Увидев протянутую сотенную, тот сначала заартачился, но, оценив габариты Димыча и его улыбку, плавно переходящую в оскал, требуемое выдал и ещё долго кричал вслед «спасибо» за то, что легко отделался.
  Я мечтал о компьютере и собственной базе данных. Однако в новом офисе помещались только мы с Димычем и тумбочка от письменного стола в качестве конторки. Пришлось мечты о научно-техническом прогрессе временно отставить и начинать дело по старинке. Через вентиляционную отдушину из овощного магазина неслись такие ароматы подгнившей капусты и луковой шелухи, что хотелось удавиться, ещё не приступив к работе. После ремонта к этим запахам присоединилась вонь от непросохшей краски. Так что большую часть времени мы проводили на свежем воздухе.
  У местного художника я заказал элегантную вывеску «Частное сыскное агентство «Братья Колобки». У вас беда? Бегом сюда!». Приколачивать слоган взялся Димыч. Пока он матерился, роняя гвозди, я держал стремянку и прикидывал, ждать к вечеру первого клиента или не стоит.
  – Чего это? Булочную открываете или как? – прошамкал за спиной старческий голос.
  Димыч угрожающе затоптался на верхней ступеньке.
  – Или как. Детективы мы. Ты что, бабка, читать не умеешь? 
  – Я не бабка, – обиделся голос. – Я дедка. А на кой лешак про колобки написано?
  – Мы колобки продавать не будем, – вклинился я. – Мы всяких жуликов будем ловить.
  – Жу-уликов? – озадачился дед. – А милиция на что?
  – А конкуренция, – доходчиво объяснил Димыч сверху.
  Дед, похоже, знал такое слово, потому что протянул: «Во-она как!» и зашаркал к бабулькам на лавочке. Там он открыл несанкционированный митинг, размахивая руками и тыча пальцем в нашу сторону. Бабки, по всей вероятности, решили с нами не связываться и очень быстро расползлись кто куда. Для местных аксакалов «киллер» и «дилер» – то же, что «конкуренция» и «индульгенция». Страшновато, непонятно, и с души воротит.
  Дедок остался в одиночестве и продолжал митинг уже сам для себя. Скоро нам это надоело. Мы перемигнулись и поманили бунтовщика поближе.
  – Слышь, дед, – прошипел Димыч, загнувшись со стремянки буквой «зю». – Агентом будешь?
  – Штирлиц? – насторожился дедок.
  – Осведомитель.
  – Сколько?
  – Пузырь в месяц.
  – Два.
  – Пузырь и четушка.
  Дед подумал и согласился. После чего оперативно исчез до завтрашнего дня, а мы решили, не откладывая, начать трудовую деятельность на поприще частного сыска. 
  Однако, как я и предполагал, ни вечером, ни наутро никто не пришёл. Вероятно, все жулики в городе попрятались, узнав, какие матёрые спецы отныне возьмутся за расследование их прегрешений. Несколько дней всё было тихо. Агентурный дедок аккуратно появлялся, стучал на соседей, торгующих самогоном, и ненавязчиво клянчил деньги на «Приму». В конце концов, Димыч посоветовал ему сшибать где-нибудь в другом месте и велел без дела не ходить.
  Через неделю, когда мы резались на тумбочке в карты, дверь скрипнула. «Отвянь, дед», – лениво бросил Димыч, посчитав, что это вновь наш агент пожаловал. Но с порога неожиданно донеслось застенчивое перханье, и мы дружно оглянулись.
  В дверях переминалась женщина средних лет и размеров. Кофта с люрексом, босоножки и химическая завивка. В руках кошёлка из дерматина, а на лице надежда на благополучный исход дела.
  «Много с неё не срубишь», – сказал я глазами Димычу. «Рублей на пятьсот всё равно раскрутим», – просемафорил он в ответ. Мы приветливо клиентке улыбнулись и хором пропели:
  – Здравствуйте!..
  – Вы сыщики, что ли? – спросила тётка строго.
  Нормальный подход к делу. 
  – Что у вас стряслось? – я достал из тумбочки блокнот. – Выкладывайте, мы вас слушаем.
  – Вы сначала расценки скажите, – потребовала тётка. Но мой Димыч тоже не дурак.
  – Зависит от обстоятельств, – сурово пробасил он. – Проследить за мужем – одна цена, расследовать убийство – другая...
  – Какое убийство! – возмутилась тётка. – Я бы их самих убила, кабы знала!
  – В милицию обращались? – продолжал допрос Димыч.
  – Не пойду. Всё равно не найдут.
  – Да в чём дело-то? – ввинтился я в их беседу. – Вам киллер нужен, что ли? Предупреждаю сразу – на мокруху не пойдём.
  Тётка выкатила глаза.
  – Киллер? Мне не киллер, мне мешок нужен.
  – Пустой?
  – С цементом.
  Димыч поскрёб в затылке.
  – Ни хрена не понимаю. А в магазин вы обращались?
  – Думаете, они спёрли? – оживилась тётка. – А кто, как по-вашему? «Домашние товары»?
  Димыч принялся часто-часто моргать. На меня напала икота. Работа начиналась явно весело.
  – Вы толком объясните, что вам нужно? – ласково спросил я. – А то мы никогда до консенсуса не доберёмся.
  – Да вы что, как не русские! – обиделась клиентка. – Я перед вами с полчаса уж распинаюсь... У меня из гаража мешок цемента свистнули. В милицию не пойду. Вы ищите. Сколько с меня?
  – Семьсот, – брякнул я. Но тётке цена понравилась.
  – Гляди-ка, и недорого... А может, рублей сто скинете?
  – Ни за что, – упёрся рогом Димыч. – Ещё неизвестно, какие расходы будут. Выкладывайте, как всё произошло.
  На рассказ пяти минут хватило. В гараже нашей клиентки второй месяц томился мешок цемента для будущего ремонта ванной комнаты. На цемент денег достало, а на кафельную плитку уже нет. Но неделю назад муженёк срубил шабашку и принёс домой нехилые средства. Теперь плитка на подходе, а цемент куда-то делся. Кроме стройматериалов, в гараже располагалась овощная яма. Тётка туда лишь позавчера наведывалась и мешок своими глазами видела – у стенки стоял. Вчера пошла – стенка есть, а мешок ищи-свищи. Ночь она помаялась, сегодня побежала к нам. Чем и польстила нашему самолюбию.
  – Откуда про наше агентство узнали? – осведомился я.
  Тётка махнула рукой.
  – Да что там знать-то! На всех углах болтают. А поприличнее вы назваться не могли? Ну, что это такое – братья Голубцы... нет, Пирожки... ой, Колобки... В общем, пойду я.
  Она выложила перед нами триста рублей задатка и покинула офис. Мы купили по бутылке пива и сели разрабатывать план действий. И очень скоро поняли, что не имеем представления, с чего начинать.
  – Погоди, – сказал я, наконец. – Цемент – вещь нужная. Его можно загнать по сходной цене.
  – Ага, – согласился Димыч. – А ещё из него построить можно что-нибудь.
  – Что ты построишь из цемента?..
  – Не знаю. А только для чего-нибудь да сгодится.
  – А то я не понял… Слушай-ка, – осенило меня. – А сколько вообще стоит мешок цемента?
  Димыч задумчиво поскрёб загривок. Мне стало ясно, что в расценках на стройматериалы он не силён.
  – Витёк, а тебе это вообще зачем?
  – А вот зачем. На фига, скажи мне, клиентка согласна заплатить семьсот рэ за украденный мешок, если его можно дешевле купить? Или он в магазине всё-таки дороже стоит?.. Тут что-то нечисто.
  Напарник поднял многозначительно брови, но мнения своего высказать не успел. Именно в этот момент в дверь снова просочился наш агентурный дедок. На этот раз мы на него не рассердились.
  – А я вижу – клиентка к вам, – заторопился старый. – Глядишь, узнать что-нибудь понадобится.
  – Понадобится, – заверил я. – Будем действовать по схеме. Тебя, дед, кстати, как зовут? Что-то мы раньше узнать не удосужились.
  Дедок почему-то смутился и расцвёл.
  – Да я это... Пантелей я... Максимович. Да можно просто – Пантелей. А чего делать-то надо?
  – Следить надо, Пантелей, – просветил его Димыч. – Вот адресок, ты во двор наведайся, у старух поспрашивай, не видал ли кто из них, как из синего гаража мешок волокли.
  – Мешок с чем? – сурово уточнил дед.
  – С цементом. И не больно там светись, дело опасное.
  Пенсионер поёжился и уполз на разведку. А мы отправились по городу – разнюхивать, где какое строительство ведётся.
  Очень скоро выяснилось, что зодчеством в городке занимаются все, кому не лень. А значит, выяснить, кто именно мог свистнуть и перепродать мешок, нелегко. В центре уже третий год строился двухэтажный кирпичный приют, рядом городскую баню ремонтировали. Всё это шло с подачи мэрии, и ловить тут было нечего. Зато на окраинах архитектурная жизнь ключом била. Там и сям возводились сараи, деревянные домишки и целые особняки. А ещё говорят, у нас народ бедный…
  Попутно мы норовили выспрашивать у прохожих, не наблюдалось ли в последние два дня шевеления с подозрительными предметами. «Мешок не видали?» – приставал Димыч к встречным. Я помалкивал. Ему-то можно, он здоровый, как лось, в лоб не дадут. А меня, коли шибко надоем, пополам перешибут.
  Кончилось тем, что Димыч лодыжку подвернул в очередном переулке. Там такие колдобины, что не только ногу – шею свернуть можно. У дорожного управления руки до окраин никогда не доходят. А теперь оплот законности понёс ущерб – и кто за это должен отвечать, спрашивается?
  Димыч, навернувшись, начал ругаться матом так громко, что распугал и тех прохожих, что ещё оставались. Так мы ни с чем и возвратились в офис. Пришлось ждать Пантелея и надеяться, что хоть он что-нибудь накопал.
   У дверей офиса уже околачивался дед. Вид у него был такой блаженный, словно его только что послом в Уругвай назначили. 
  – Значит, так, – начал он с порога. – В доме по указанному адресу числится шестьдесят шесть квартир. Из них семейных – сорок три, остальные на пенсии. Детей насчитал штук двенадцать, все младшего школьного возраста.
  – Погоди, дед, – одурело простонал Димыч. – Какие ещё квартиры на пенсии?
  Внештатный Штирлиц уставился на него неодобрительно.
  – Старухи на пенсии, а не квартиры! Продолжаю. Вышеупомянутый гараж имеет место быть третьим с краю в ряду подобных сооружений… А может, всё в письменном виде оформить?
  – Не надо в письменном, – сказал я. – Давай суть дела.
  Дед понятливо кивнул.
  – Ага… Это самое… Николаевна с третьего этажа говорит, что у неё по ночам ревматизм пуще, чем днём. Уж она его, спину, то есть, и камфарой, и спиртом муравьиным растирает – а хоть тресни. В больницу, говорит, ходила неделю назад, так врач сказал, лечиться тебе, старая, нужно. И мазь прописал…
  – К делу, дед! – взвыл Димыч. Но Пантелей не обиделся.
  – Я и так к делу. Николаевне мазь шибко помогает, зато так глаза дерёт – ещё хуже не заснёшь.
  – От чего мазь-то? – поинтересовался я. – От ревматизма или от глаз?
  – Едучая она сильно, – пояснил дед. – Слезятся глаза, вот и не спит, мается. Ага… Дак вот, значит… прошлой ночью Николаевна у окна стояла, чего ишшо ей делать-то. И вроде как у синего гаража мельтешит кто-то. А глаза слезятся, значит… Вот, пока она до умывальника добралась да очки искала – они и ушлёпали.
  – Так она видела похитителей или нет?
  – Говорю же, мазь едучая.
  – Время, дед! – гаркнул Димыч и напугал агента до полусмерти.
  – Два, – заблеял дедок. – Нет, три... Нет, ишшо петухи не пели... Нет, Николаевна говорила, ходики у неё четыре раза отстучали... Четыре часа утра, надо полагать.
  Мы закручинились – жулики, похоже, сумели обтяпать дельце по-тихому. Время нам ничего не давало, раз цементных похитителей никто не признал. Но Пантелей достал из рукава ещё не все козыри.
  – Я что ишшо сказать хочу, – робко встрял он в наше раздумье. – Не знаю, надо ли, нет ли, а только у Ефимихи той ночью куры чокнулись. Заорали посередь ночи, как оглашенные. А Ефимиха – она такая, коли куры голосят, на время не посмотрит. Вот она и побежала в курятник инкубатор свой мирить.
  – И чего? – уставились мы на деда.
  – Дак ничего. Угомонились. А во дворе на лавке сидели двое каких-то.
  – Не тяни, дед. Узнала их Ефимиха твоя?
  – А что их узнавать-то? Один – родственник ейный, племяшом по мужниной сестре приходится. Двоюродная сестра-то. Васька Зыков.
  – Сестру зовут Васькой? – изумился Димыч. К причудам дедовых мыслей мы пока не приноровились.
  – При чём тут сестра? Племяш, говорю, Васька этот. Безработный он, чем попало промышляет.
  – Кражи? – напряглись мы. – И что, не разу не попался?
  – Да нет, он всё больше шабашит. Ефимиха говорит, сейчас у Яковлева гараж строит, у буржуя этого.
  Новость нас не очень приятно удивила. Яковлев был как раз работодателем моей сестрички. Это он три месяца назад отстреливался от областных рэкетиров. Предприниматель в роли похитителя цементных мешков нас как-то не слишком не устраивал.
  – Надо глянуть, – решил Димыч. – Давай завтра с утра и наведаемся. Где этот гараж ставят, я знаю.
  ...Яковлев строил свой кирпичный гараж на Малиновском посёлке – это такой пригород нашего городка. Зачем ему понадобилось заводить строительство так далеко от центра, понятия не имею. Возможно, просто-напросто со временем гараж предполагалось переделать под очередной склад. Ну, это дело не наше с Димычем. Наше дело – цемент найти.
  Денёк выдался на диво. Солнце, несмотря на август, жарило с утра, и мы взмокли, пока до Малиновского посёлка добрались. То и дело на нашем пути попадались отдельные особи крупного и среднего рогатого скота. С коровами и овцами мэрия боролась, как Буш с талибами, но безуспешно – скотина так и бродила неприкаянно по всему городу, доводя автолюбителей до кондрашки и объедая зелёные насаждения.
  Нужный гараж отыскался довольно быстро. Его красно-кирпичные стены сурово высились посреди мелкогабаритных соседей. Рядом с бетономешалкой примостились два мужика в заляпанных робах и мирно потягивали пивко.
  – Строим? – подступил к ним Димыч без лишних слов.
  – Строим, – согласился один из шабашников. – Чего надо?
  – Мешок назад гоните!
  Мужикам начало беседы не понравилось. Они переглянулись и затосковали.
  – Какой мешок, парни? Вы о чём?
  – Кто из вас Василий Зыков? – строго спросил я. – Ты? Свидетельница может тебя опознать. Колись, если неприятностей не хочешь, иначе мы передаём дело в суд.
  Слова о суде возымели действие. Зыков – худосочный недоросток с рыжими тараканьими усами – начал заметно томиться, и от растерянности принялся грубить.
  – Чё ты несешь? Чё несешь, гад?.. Какой суд? Какой мешок? В глаза я вашего цементного мешка не видел!
  – Ага! – обрадовался Димыч. – Вот ты и прокололся, мужик! Мы тебе про цемент ничего не говорили!
  – Базар надо фильтровать, Вася, – хмуро заметил напарник Зыкова. Обладал он круглым брюшком, хрипатым голосом и явно большим объёмом мозгов, чем у Зыкова. Звали его, как выяснилось, Колян.
  – Нет больше вашего цемента, – скорбно сообщил он. – Весь вышел... А тебе, Вася, я ещё по репе настучу – не сболтнёт, вишь, тётка, молчать умеет! Провались ты со своими родственниками.
  – Стоять, – прервал я их перебранку. – Говорите, куда мешок дели?
  – Извели. В пол закатали...
  Известие нас, можно сказать, сразило наповал. Цемент, закатанный в пол, подразумевал лишние трудности и возвращение трёхсот рублей аванса. Мужики кручинились и переминались с ноги на ногу. Димыч по привычке в затылке чесал. Ситуацию следовало брать в надёжные руки.
  – Так, сказал я. – Показывайте, где пол. Изымать будем.
  Колян удивился молча, но Васька попытался возроптать.
  – Чё изымать? Где изымать? Мешок тебе надо? Вон под песком валяется. А цемент, сказали тебе, кончился!..
  – И мешок пригодится. Показывайте, куда именно закатали искомый цемент, гады.
  Колян заскучал пуще прежнего и, обходя Димыча по широкой дуге, провёл меня к гаражу. Я глянул и понял, что найденную потерю клиентке придётся предъявлять здесь. Пол был старательно залит бетоном, и его живописные гравийные пятна располагались по всей площадке. Лишь в самом углу серела заплата, по цвету очень похожая на застывший цементный раствор.
  – Зачем спёрли? – спросил оклемавшийся к тому времени Димыч.
  – Так это… – засмущался Зыков. – Чё, непонятно разве? Мы это… Ну… Свой-то цемент пропили, так вот и… Ну… Надо же хозяину убытки возмещать. Он же нам всё до грамма высчитал.
  – Что делать будем, Витёк?
  Я соображал. В конце концов, если мы приведём клиентку на эту стройку, визгу будет много, а толку чуть. Но, с другой стороны, мы подрядились цемент найти, так ведь? А коли нашли, нужно доставить найденную вещь ей на дом. То, что скажет господин Яковлев паскудным шабашникам, меня не волновало. Пить надо меньше.
  – Так, – сказал я. – Свой цемент мы забираем. Давайте дрель или что-нибудь вроде кирки.
  – Ну, и зачем нам кирка и дрель? – поинтересовался Димыч. В круглых глазах мужиков стоял тот же вопрос, только они пока помалкивали.
  – Изымать будем, – пояснил я. Васька и Колян как-то сразу сникли и попытались свалить подальше от гаража, но Димыч ухватил их за шкирку. Это он умеет. Из таких лапищ вырываться – себе дороже.
  Ни дрели, ни кирки я не нашёл, зато под бетономешалкой обнаружился почти не ржавый ломик. Просить брезентовые рукавицы у мужиков – гиблое дело. Ни за что не дадут из вредности.
  Пока Димыч мёртвой хваткой держал за шкварник Коляна и Ваську, я принялся долбить пол. Какое-то время тюкал, потом упарился и понял, что дело плохо. Тут кто-нибудь посильнее нужен. Цемент, по всей видимости, лежал здесь уже сутки, успел затвердеть и теперь лишь ухмылялся серой гладкой рожей под моим ломиком.
  За дело взялся Димыч. Сперва он для острастки тряхнул как следует шабашников, отчего они притихли под бетономешалкой и пугливо поглядывали на нас. Димыч вовсю старался и старался успешно. Его кряканье и рыканье вгоняло в дрожь даже меня. Он вышибал своим ломиком искры из бетона и слёзы сожаления из мужиков.
  – Слышь, громила, – плаксиво пропищал Зыков. – Ты это... Полегше, чё ли... Всё ведь раздолбишь к едрене фене...
  – Тебе что, а нам потом снова замазывать, – угрюмо поддержал его Колян.
  Димыч, посопев, глянул на мазуриков, и те мгновенно заткнулись.
  – Не отвлекайся, дружок, – ласково сказал я. И дружок приналёг на ломик с новой силой.
  Куски цемента с треском отлетали в стороны. Взлом прошёл с большим успехом. По-моему, Димыч даже не вспотел, только задышал чаще, по-собачьи вывалив язык.
  – Ну, – не выпуская ломика из рук, повернулся он к нашим шаромыжникам. – Подбирайте цемент, гады. В мешок его, и, считайте, дёшево отделались.
  – У, навязались на наши головы, – пробурчал Колян. – Активисты чёртовы... Тимур, блин, и его бандформирование.
  – Цыц, – сказал я. – Молчите лучше, а не то Пантелея на вас напустим.
  Мужики понятия не имели, кто такой Пантелей. Не объяснять же им, что это наш дед – сигаретный стрелок и божий одуванчик с разведочным уклоном. Васька скуксился, но решил напоследок ещё повыпендриваться.
  – Не буду я эту вашу дрянь подбирать. У меня со вчерашнего дня спина не сгибается.
  – Это из-за краденого мешка, – авторитетно объяснил Димыч. – Сейчас я её тебе ломиком выправлю, как новенькая станет.
  Подвергаться процедурам, кои доктор Димыч прописал, мазурики не пожелали и, грустно матерясь, кое-как спихали куски в мешок. Торба оказалась немаленькая и тяжёлая до жути.
  – Несёшь ты, Димыч, – честно предупредил я. – Мне этот мешок ни за что не потянуть.
  Приятель с сомнением оглядел мои мощи и согласился.
  – Ладно. Только ломик не забудь прихватить.
  – Какой ломик, мужики? – вскинулся Зыков. – Хрен с вашим цементом, но ломик-то вам на чё?
  Димыч был краток, как распоряжение администрации об отмене отопительного сезона.
  – Экспроприация. Возмещение за моральный ущерб.
  Я молча подивился, откуда ему известны такие мудрёные слова, и подумал, что Димыч далеко пойдёт. Хотя, может быть, нравы почившего в бозе бумажного комбината привили ему подобную щепетильность.
  ...Короче говоря, мешок мы унесли. Димыч натужно сопел – полагаю, когда цемент замешан и завёрнут, он, самое меньшее, раза в полтора тяжелее. Я помахивал ломиком и прикидывал, получим мы недостающие четыреста рублей от клиентки или нет.
  Во дворе тёткиного дома ожидал сюрприз в виде нашего штатного Штирлица. Дед сидел на лавочке и травил байки старушкам. Похоже, тусовался он тут давно и уже успел взмокнуть в своей холщовой жилетке. Пантелей нам обрадовался, как родным.
  – Што, пропажу принесли? Давно ждём, давно. Все глаза уж проглядели. Вишь, рекламу вам того... Делаю...
  – Молоток, дед, – похвалил я. – Продолжай в том же духе. С нас бутылка.
  Пантелей засмущался и молча ткнул пальцем на нужный подъезд.
  Тётка оказалась дома. Она выглянула из дверей, утыканная бигуди, как ёжик иголками.
  – Чего на... А, да это вы! Ну, нашли мешок?
  Димыч молча сгрузил поклажу со своего загривка. Цемент звонко загрохотал по полу прихожей. Тётка подозрительно вгляделась в угловатые очертания мешка.
  – А это что? Что, я спрашиваю, такое? Цемент мой где?
  – Это он и есть, – растолковал я. – Вы только не пугайтесь...
  Зря я так сказал. Клиентка начала судорожно хвататься за косяк.
  – Чего ещё? ГДЕ ЦЕМЕНТ???
  – Туточки, – пискнул Димыч басом. – Он, в общем... Э-э... Потрескался, так сказать.
  – Как потрескался? – взвыла тетка дурниной. – Я вам что заказывала? Мешок с цементом! С сухим цементом! С по-ро-шком! Долбите теперь куски, поганцы эдакие! 
  – Ещё чего! – праведно возмутился я. – Мы подписывались вам мешок найти – и только. С какого перепугу нам лишнюю работу делать?
  Тётка присела на краешек кособокой табуретки и пригорюнилась.
  – Золото я там припрятала... От воров.
  От эдакого заявления не только Димыч – я испытал желание прикрыться руками и начать тоненько подвывать в унисон тёткиным стенаниям. Какое золото? Откуда золото? И где, главное, его теперь икать?..
  Поскольку Димыч находился в полнейшей прострации и молча таращился в угол, то брать в руки инициативу пришлось мне.
  – Объясните толком, – взмолился я. – Какое золото?
  Клиентка, утирая подолом фартука слёзы, поведала, что муж её – весёлый малый, к тому же, веселуха из него прёт не в меру. Потому она, наша клиентка, всё время опасается, как бы тот сдуру не потерял ключи или как-нибудь не оставил дверь открытой. Тогда, дескать, заходи и бери что хошь. Много брать в этой квартире нечего, но три золотых кольца, две пары серёг – одна пара с фианитом, – и цепочка, даренная ещё покойной матушкой, были единственным тёткиным богатством. Потому она и боялась, как бы украшения не ушли в неизвестном направлении. Уж и в шкаф под бельё их прятала, и на кухню, в пустую банку от сухого молока, и под ковёр в комнате. Но в первую очередь на побрякушки натыкался муж и, хихикая, начинал пугать супругу – вот так, мол, и воры их быстренько найдут. В конце концов, тётка, потеряв голову от беспокойства, заховала золото в цемент. Который, как известно, и был благополучно украден вместе с золотишком. И что теперь делать прикажете?
  – У меня крыша едет, – сообщил я Димычу. – А у тебя?
  – Вообще труба, – угрюмо отозвался он.
  В другой раз я не преминул бы уточнить у напарника, что же конкретно у него в пути – крыша или труба. Но сейчас было не до глупостей.
  – Так, – сказал я клиентке, – будем считать, что свои деньги мы отработали. С вас четыреста рублей за выполненный заказ. На предмет составления следующего договора попрошу бумагу и авторучку – контракт составлять будем.
  – Да какой ещё контракт! – возмутилась тётка. – Золото моё где?.. Вот найдёте золото, тогда и заплачу. Что, думаете, деньги не отдам?
  Мы начали было препираться, но скоро поняли, что из этого ничего не выйдет. Клиентка оставалась непоколебимой, как утёс из песни о Стеньке Разине. Отдавать остаток гонорара она с охотой соглашалась и даже посулила ещё хорошо добавить, но лишь после того, как золото будет найдено. Первым смирился Димыч. Он жалобно покосился в мою сторону и высказал предположение, что побрякушки могут находиться в одном из цементных кусков. Тётка мудрой мысли страшно обрадовалась и велела расколошматить все комки в прах, но богатство найти.
  ...Весь следующий день с раннего утречка прошёл в цементных заботах. Что ни говори, а каменотёсом быть нелегко. Тётка, пользуясь отсутствием своего благоверного, заперла нас в том самом синем гараже, и мы, как два олуха, прилежно крошили спёкшийся цемент в надежде нарыть потерянное сокровище. Пантелей своих шефов в беде не оставил. Он заявился во двор с утра пораньше, напросился в гараж с нами и аккуратно сметал в угол цементную пыль, предаваясь воспоминаниям о довоенном детстве.
  – Полный Клондайк, – сказал я, выдохшись. 
  – Ага, – подтвердил Димыч. – Только кем-то выработанный до нас.
  Золота не было. Гонорар уплывал из рук. Тётка заботливо принесла нам квасу и очень опечалилась нашим выводам. Дед утешал её, как мог, из сочувствия прослезился и некоторое время молча хлюпал в углу гаража. Потом утёр нос ладонью и выдал здравую мысль:
  – А эти не могли... Ну... Зыков, и с ним ишшо... Это... Упрут запросто, и не придёрешься, а мы, Колобки, отвечай.
  – А что? – оживился Димыч. – Очень даже могут. За ними глаз да глаз нужен. Сейчас сколько времени?
  – Четыре пополудни, – сказал я. – Думаете, шабашники к рукам прибрали? Тогда всё проще. Время ещё есть. Надо пойти к ним и вернуть награбленное.
  Клиентка затею одобрила и твёрдо вознамерилась отправиться на промысел в первых рядах. Дед очень вовремя рассказал байку о том, как в детстве они с мальцами воровали арбузы с баштана, и заверил, что раз такое дело, то он и без четушки обойдётся – честь фирмы дороже. Димыч закинул на плечо экспроприированный ломик, и мы отправились в поход.
  Колян и Зыков нашлись там же, где и вчера. Как они раздобыли новый цемент, понятия не имею, только проделанная Димычем вчерашняя дыра в полу отсутствовала. Сильно подозреваю, что и этот стройматериал они свистнули у какого-нибудь раззявы.
  – Золото где? – заорал Димыч ещё издали и принялся размахивать ломиком. Со стороны он напоминал волка, свихнувшегося на идее-фикс слопать бабушку и Красную Шапочку. Из красного у шабашников был только нос Васьки Зыкова, но и этого хватило. Мужики быстрыми темпами начали чахнуть. Колян втянул голову в плечи, Васька обморочно закатил глаза.
  – Опять вы! – простонал Колян. – Чего вам ещё? Всё же отдали!..
  – Не всё, – не согласился Димыч. – Золото давайте.
  – Совсем офонарели, – помолчав, констатировал Колян. – От вас чокнуться можно. Какое, к чертям, золото?
  – Не к чертям, а к клиентке нашего агентства, – поправил его я. А дед, не утерпев, уточнил:
  – Вот к этой бабе.
  – Да откуда мы возьмём вам это золото? – возмутился Колян. 
  – Сами знаете.
  – Ну ни фига себе! – взвыл Васька. – Вчера за мешком приходили, ломик наш забрали… Понравилось ли, чё ли? Сегодня за золотом припёрлись! Завтра чё потребуете – «Мерседес»? Ишь, нашли бюро добрых услуг!..
  – Не придуривайтесь, – посоветовал я. – В цементе было золото. Перечислить всё по порядку, или сами отдадите?
  Мазурики заупрямились и наотрез отказались давать как показания, так и драгоценности. Беседа пошла на повышенных тонах. Димыч решил честно отрабатывать гонорар и уже примерялся, как бы поудобнее приложить ломиком Коляну по шее. Тётка вцепилась в рыжие усы Зыкова и громко кричала, что своё вернёт, а там хоть трава не расти. Дед с восторгом принял участие в дискуссии, встал подальше и комментировал происходящее. Мне оставалось молча наблюдать за развитием событий.
  Думаю, чёрта с два мужики добровольно отдали бы золото. Возможно, в конце концов, Димычу и удалось бы что-нибудь из них выжать, но при этом, как пить дать, не обошлось бы без телесных повреждений с той и с другой стороны. Но тут судьба, Святой Мент или иное божество, хранящее частных детективов, пришло к нам на помощь. В самый разгар свары сзади вдруг раздался озадаченный бас.
  – Зин, а Зин! Ты что делаешь в этой гоп-компании?..
  Тётка резво оглянулась, за ней послушно потянулись остальные. На дороге стоял жизнерадостный пузан с намечающейся плешью на макушке и взирал на нас с самым искренним интересом.
  – Я тебя спрашиваю или нет?.. Здорово, мужики.
  Он учтиво пожал руки всем, включая и штатного Штирлица. Поскольку наша клиентка страшно засмущалась при его появлении, мы с Димычем сделали вывод, что это и есть тёткин муж. На какое-то время на стройке воцарилась гробовая тишина.
  – Ну, – повторил мужик. – Зинка, ты что, язык проглотила? Какого, спрашиваю, лешего тебе тут понадобилось?
  – А такого! – вскипела тётка. – Вот эти паскуды мешок с цементом из нашего гаража стащили! А эти трое – из агентства... этого, как его... дефективного. Пирожки которые. Сыщики.
  Больше всех возгордился дед. Выпятил грудь колесом и доложил по всей форме:
  – Супруга ваша цемент потерявши. А мы, значит, обнаружили. Теперь следовательное опознание проводим.
  – Опознание чего? – малость припух мужик. – Мешка?
  – Золота, – буркнул я. – Это, дед, дознанием называется. А мы из детективного агентства, товарищ, не знаю, как вас по батюшке.
  Кажется, клиентка испытала сильное желание съездить мне по уху за упоминание о золоте. Но тут её муж нехорошо затрясся и в приступе здорового смеха начал заваливаться вбок.
  – Не могу! Зинка, они цемент украли?.. А ты, значит, сыщиков наняла? Так у меня спросила бы, дурища! Я бы тебе... Эй, парни, сколько она вам там заплатила?
  – Триста, – сказал я мрачно. – И ещё четыреста с лишним обещала, если золото найдём.
  – Зинка, тёщу мою за ногу! Я бы тебе семьсот рублей сэкономил! Хрен вы тут золото найдёте! Ой, бли-ин...
  По всему похоже, он намеревался долго веселиться. Но я призвал собрание к порядку и потребовал внести ясность в текущий момент. Весельчак задавил хохоток и вполне серьёзно объяснил:
  – Жена моя – ну, Зинка, то есть, – всю жизнь воров боится. И ещё милиции. Её в детстве запугали, что, если кашу есть не будет, дядя милиционер с мешком придёт. Ну во-от... А золото это своё она по разным углам перепрятывала. Слушайте, ну никакой мочи уже не осталось! Куда ни полезу – там на её побрякушки и наткнусь. Тут на днях косяк раскрошился, я в гараж – и там эта ерунда в мешке! Ну, что ты будешь делать!.. Я их взял да и продал.
  Тётка начала линять с лица.
  – Ты... Ты... Что ты сделал?.. Продал? Моё золото продал? Так вот на какие шиши мы кафель купили! Паразит!
  – Стоп! – вмешался я в назревающий конфликт. – С золотом разобрались, попрошу выдать недостающие деньги. С вас четыреста рублей. Как договаривались. Лишку можете не отдавать.
  Мужик, хрюкая от смеха и не переставая пилить супругу за дурость, отстегнул нам четыре сотенные бумажки. После чего мы с Димычем поторопились свалить подальше. Тем более что сзади нарастал угрожающий шум.
  –Убьёт она его, Димыч, – сказал я. – Как пить дать, убьёт. Такие шуточки не прощают.
  – Запросто, – согласился дружок. – Но это нам на руку. Возьмёмся за следующее расследование, тем более, подозреваемый уже есть... Тебе чего, дед?
  Пантелей, семенящий сзади, застенчиво дёрнул меня за рукав.
  – Я это... Деньги-то дали, дак, может, зарплату бы мне...
  Мы переглянулись.
  – Пошли, дед, – пригласил я. – Это дело надо отметить.

Колобки спешат на помощь - Дело о новогодней гирлянде

 

 

 

Мал клоп - да вонюч.

Не плюй в колодец, пригодится - воды из него напиться.

Цену вещи узнаешь, как потеряешь.

(C) 2009-2012 KAPsoft inc.